Город-миллионник, мегаполис, как сейчас принято говорить. Город на берегах Невы, город, открытый холодным ветрам, город под серым небом.
Город населен в сущности неплохими людьми. Разве нас с вами, дорогие горожане, можно назвать людьми плохими? Нет, в общем-то, мы довольно милые создания. Дружелюбные, открытые, готовые прийти на помощь в любую минуту. Или это видимость?..
"Ну как твои дела?" — затягиваясь сигаретой, спрашивает у коллеги молодой симпатичный мужчина. "Хреново? А что так? Жена ушла? Тоже мне, проблема; одна ушла — другая найдется. Пойдем со мной сегодня, мы тебе таких "жен" десяток отыщем. Звони вечерком, я побежал — дела!".
"Мама, как твое здоровье?" — уставшая женщина в домашнем платье одной рукой помешивает содержимое кастрюли, а второй прижимает к уху телефонную трубку. — "Я знаю про твое давление! Ты меньше сумки из магазинов таскай, сколько раз тебе говорить!" — женщина раздражена, она нетерпеливо откидывает со лба прядь волос и смотрит на часы. — "Ладно, давай, ты мне потом про свой сериал расскажешь, мне еще рубашки погладить надо!".
В утренний час пик на "Ладожской" прибывший поезд оккупируют пожилые люди, в основном бабульки. Каждая — с тележкой, за плечами — рюкзак, с которым любимый внучек ходил в школу. Старикам тяжело. Вот со скамейки нехотя поднимается немолодой заспанный мужчина. "Садитесь, мамаша!" — недовольно говорит он ближайшей к нему пенсионерке. — "И носит вас через весь город за жратвой! Хоть бы днем ездили, когда народа поменьше!". Снизу вверх ласково и по-детски беззащитно смотрят на мужчину яркие, не стариковские глаза, окруженные многочисленными морщинками. Тихое "Спасибо, сыночек" тонет в окружающем гуле.
Вечером, под убаюкивающий телевизионный "фон" жена пытается обнять мужа. Он нервно дергает плечом: "Нашла время. У меня завтра отчетное собрание, потом эта кретинская встреча. Лучше будильник поставь по-человечески; еще раз опоздаю — без премии останусь".
Живет большой город. Светятся по вечерам окна серийных панельных многоэтажек. А за стеклами окон — жизнь, в которой никто никому, по сути, не нужен.
Нет времени — съездить навестить престарелых родителей. Нет сил — почитать ребенку сказку перед сном. Нет желания — приласкать жену. Нет возможности — остановиться на минуту и выслушать друга.
Никто никому ничего не должен.
Никто никому не нужен.
Жизнь идет по накатанной — словно по рельсам, сойти с которых нельзя.
Нельзя ли? Что это — объективная невозможность или отсутствие желания?..
И пока мы не найдем четкого ответа на этот вопрос, дети будут вместо бабушкиных сказок (ах, это так несовременно!) слушать героев "Южного парка", пожилые родители молча переживать за выросших дочерей и сыновей, мужья все реже разговаривать с женами.
Город так останется городом ненужных людей.
Написала стеснительная барышня, 8 апреля 2012 г. 17:49
Город населен в сущности неплохими людьми. Разве нас с вами, дорогие горожане, можно назвать людьми плохими? Нет, в общем-то, мы довольно милые создания. Дружелюбные, открытые, готовые прийти на помощь в любую минуту. Или это видимость?..
"Ну как твои дела?" — затягиваясь сигаретой, спрашивает у коллеги молодой симпатичный мужчина. "Хреново? А что так? Жена ушла? Тоже мне, проблема; одна ушла — другая найдется. Пойдем со мной сегодня, мы тебе таких "жен" десяток отыщем. Звони вечерком, я побежал — дела!".
"Мама, как твое здоровье?" — уставшая женщина в домашнем платье одной рукой помешивает содержимое кастрюли, а второй прижимает к уху телефонную трубку. — "Я знаю про твое давление! Ты меньше сумки из магазинов таскай, сколько раз тебе говорить!" — женщина раздражена, она нетерпеливо откидывает со лба прядь волос и смотрит на часы. — "Ладно, давай, ты мне потом про свой сериал расскажешь, мне еще рубашки погладить надо!".
В утренний час пик на "Ладожской" прибывший поезд оккупируют пожилые люди, в основном бабульки. Каждая — с тележкой, за плечами — рюкзак, с которым любимый внучек ходил в школу. Старикам тяжело. Вот со скамейки нехотя поднимается немолодой заспанный мужчина. "Садитесь, мамаша!" — недовольно говорит он ближайшей к нему пенсионерке. — "И носит вас через весь город за жратвой! Хоть бы днем ездили, когда народа поменьше!". Снизу вверх ласково и по-детски беззащитно смотрят на мужчину яркие, не стариковские глаза, окруженные многочисленными морщинками. Тихое "Спасибо, сыночек" тонет в окружающем гуле.
Вечером, под убаюкивающий телевизионный "фон" жена пытается обнять мужа. Он нервно дергает плечом: "Нашла время. У меня завтра отчетное собрание, потом эта кретинская встреча. Лучше будильник поставь по-человечески; еще раз опоздаю — без премии останусь".
Живет большой город. Светятся по вечерам окна серийных панельных многоэтажек. А за стеклами окон — жизнь, в которой никто никому, по сути, не нужен.
Нет времени — съездить навестить престарелых родителей. Нет сил — почитать ребенку сказку перед сном. Нет желания — приласкать жену. Нет возможности — остановиться на минуту и выслушать друга.
Никто никому ничего не должен.
Никто никому не нужен.
Жизнь идет по накатанной — словно по рельсам, сойти с которых нельзя.
Нельзя ли? Что это — объективная невозможность или отсутствие желания?..
И пока мы не найдем четкого ответа на этот вопрос, дети будут вместо бабушкиных сказок (ах, это так несовременно!) слушать героев "Южного парка", пожилые родители молча переживать за выросших дочерей и сыновей, мужья все реже разговаривать с женами.
Город так останется городом ненужных людей.
Написала стеснительная барышня, 8 апреля 2012 г. 17:49
Комментариев нет:
Отправить комментарий